Сильные мира сего и латынь: от войны к миру и наоборот
Надо отметить тот факт, что и правители нередко являли на свет крылатые фразы и выражения, переживавшие века. Один из величайших полководцев и государственных деятелей Древнего мира, Гай Юлий Цезарь, согласно греческому историку Плутарху, при переходе реки Рубикон 10 января 48 г. до н.э. произнёс фразу, которой суждено было пережить столетия: Alea jacta est (Жребий брошен). Именно с этого момента начинается поход Цезаря против Гнея Помпея Великого, приведший Цезаря к абсолютной власти в Империи. В тот момент против него были все обстоятельства: перевес Помпея в количестве легионов; враждебно настроенная аристократия Рима; отсутствие достаточного политического веса в римском сенате. Однако быстрота принятия решения обеспечила Цезарю дальнейший успех. И по сию пору его высказывание произносят в ситуации, когда требуется решительный выбор и упорство в достижении цели.
Подлинно великой стала фраза Цезаря, которой он описал свою победу над Фарнаком, царём Боспорского царства, в 47 г. до н.э. В тот момент Фарнак располагал значительными силами и подстрекал множество царей Передней Азии к восстанию против римлян, и Цезарь, обладая лишь тремя легионами, решил атаковать резко и стремительно. Истребив почти всю армию Фарнака, Цезарь послал письмо в Рим к своему другу Матию, в котором описал свой триумф всего тремя словами – «Veni, vidi, vici» (Пришёл, увидел, победил – Плутарх. «Цезарь», глава 50). Плутарх, составивший жизнеописание Цезаря, замечал, что на латыни эти три слова – с одинаковыми окончаниями и состоящие всего из двух слогов, – «создают впечатление убедительной краткости». Впоследствии, справляя понтийский триумф при возвращении в Рим, Цезарь приказал пронести таблички с этой фразой (Светоний. «Божественный Юлий», глава 37).
Император Рима Октавиан Август имел обыкновение говорить о безнадёжных долгах, что они будут выплачены к греческим календам («Ad Kalendas Graecas»), т.е. никогда (Светоний. «Божественный Август», глава 87). Это выражение, как и фраза «Paulo post futurum» (примерный перевод – «спустя немного времени после того, как наступит будущее»), являла собой игру слов в чистом виде: календами в римском календаре называли день, который предшествовал первому дню следующего месяца (например, июньские календы наступали 31 мая), тогда как в древнегреческих полисах не было единого календаря. Кроме того, календ ни в одном из греческих календарей не было.
Ещё одна крылатая фраза, которую взял в качестве собственного девиза итальянец Чезаре Борджиа, один из влиятельнейших представителей своего рода в кон. XV- нач. XVI вв. – «Aut Caesar, aut nihil» (Или Цезарь, или никто). Эти слова выражали его безграничное стремление к власти через объединение итальянских земель. Изначально фраза звучали несколько иначе: «Аut frugi hominem esse oportere …aut Caesarem» («Необходимо быть либо благоразумным человеком, либо Цезарем»), а их автором был римский император Калигула (Светоний. «Гай», глава 37). Как известно, Калигула вёл распутный образ жизни, утопая в роскоши, совершал безумные траты на увеселения, за что он поплатился собственной жизнью. Таким образом, выражение, изначально подчёркивавшее негативные стороны человеческой натуры, через полтора тысячелетия стало отражением честолюбия и смелости.
Средневековые писатели и философы: возвращение к древности
Средневековые мыслители и философы также внесли огромный вклад в дело создания латинских поговорок и афоризмов. Например, Томас Гоббс в работе «О человеке» (1658) провозглашает вслед за Фрэнсисом Бэконом (у которого он был секретарём в молодые годы): «Знание – сила» (Scientia potentia est). Между тем, значение этого выражения можно толковать в нескольких смыслах. Бэкон имел в виду Божественную силу, противопоставляя её различным «заблуждениям» (т.е. ересям). Гоббс же в большей степени говорил о пользе научного знания для избранных («Знание – это сила, но небольшая, поскольку знание редко выделяется; и если проявляется – то в немногих людях и немногих делах…»). Сейчас смысл этой поговорки (кстати, имеющей аналог в ветхозаветной «Книге притчей Соломоновых») мы понимаем совершенно по-другому: как доказательство научно-технического прогресса и неуклонного движения общества вперёд на основе научных достижений.
Великий математик и философ XVII в. Рене Декарт сформулировал на латыни первичную истину, в которой нельзя усомниться и на базе которой строится всё современное рациональное знание – «Cogito ergo sum» (Мыслю – следовательно, существую)
Само это утверждение он впоследствии дополнил важной деталью: факт мышления и даже существования человека может быть поставлен под сомнение, но сам факт появления сомнения неоспорим. Отсюда рождается знаменитая формула: «Dubito ergo sum» (Сомневаюсь – следовательно, существую)
Одним из идейных предшественников Декарта в этом можно назвать Блаженного Августина, епископа Гиппонского (кон. IV-нач. V вв.), автора труда «О Граде Божием». Он отвечал на возражения образованных людей своего времени: «Если я обманываюсь, то уже поэтому существую. Ибо кто не существует, тот не может, конечно, и обманываться: я, следовательно, существую, если обманываюсь» (Si fallor, sum). Однако Августин противопоставлял свои взгляды прежде всего языческой среде, которая критически относилась к его доказательствам существования Бога; Декарт же, напротив, был вынужден бороться с клерикальными препонами (в т.ч. с «аристотелевско-христианским синтезом», выражавшимся в опоре на авторитет священных текстов и наставников) в отношении науки.
Писатели Средневековья и Раннего Нового времени также внесли большой вклад в «создание» латинских выражений, которые мы сегодня приписываем философам Античности. Скажем, Мигель Сервантес де Сааверда во второй части своего романа про Дон Кихота (1615) встречается выражение, приписываемое Аристотелю: «Amicus mihi Plato, sed magis amica veritas» (Платон мне друг, но истина дороже). Дело в том, что Платон и Аристотель были величайшими философами и учёными Древней Греции в IV в. до н.э., оба занимались образованием учеников, однако при этом их взгляды на мир и природу разительно отличались. Наверное, одним из немногих пунктов в познании окружающей действительности, который был общим для обоих философов, являлся безусловный примат истины над мнением самого авторитетного учителя. Так, Платон в диалоге «Федон» обращался к своим ученикам устами Сократа: «Следуя мне, меньше думайте о Сократе, а больше об истине». Похожий вариант встречаем и у Аристотеля: «Сократ мне мил, но истина всего милее». Спустя тысячу лет имя Сократа было заменено Сервантесом на имя Платона, и в таком виде фраза стала всемирно известной.
Безусловно, этот набор крылатых фраз далеко не исчерпывает всё многоцветие латинского языка. И Античность, и Средние века подарили нам огромное количество крылатых выражений, о которых можно было бы многое сказать и написать. Наверное, каждый человек, интересующийся мировой культурой, выдающимися произведениями живописи и литературы, мог бы составить свой список пословиц и поговорок на латыни, которыми он периодически пользуется при общении с окружающими, в деловой переписке и т.д.
Может быть, тем, кто читает эту статью, стоило бы в форме для комментариев написать (с небольшим пояснением) самые выдающиеся крылатые фразы, чтобы привлечь внимание других людей к этой проблеме?
Мудрость веков: высказывания учёных древности на латыни
Древние греки, а впоследствии — и римляне, очень высоко ценили науки и образованность. Учёные мужи нередко находились под покровительством влиятельных магнатов, а то и правителей античных полисов и тиранов.
Именно такое высокое положение занимал в Сиракузах при тиране Гиероне великий математик и инженер Архимед (III в. до н.э.). Во время Второй Пунической войны его изобретения не раз и не два спасали жителей города от взятия его римлянами. Даже римский консул Марцелл, противостоявший Гиерону, очень высоко ценил заслуги Архимеда. В книге XXVI «Исторической библиотеки» Диодора Сицилийского описана смерть 75-летнего Архимеда: он был убит римским солдатом за отказ идти с ним. По преданию, Архимед был настолько погружён в свой чертёж, что отстранил того, сказав ему: «Noli turbare circulos meos!» (Не тронь моих кругов!). Есть также другие варианты передачи этой крылатой фразы, например: «Noli obsecro istum disturbare!» (Заклинаю, не трогай его !), у Валерия Максима («Достопамятные дела и слова». Книга VIII, глава 7.7). Интересно, что на факультете физики Университета Людвига-Максимилиана в Мюнхене есть стена с барельефом, где как раз учёный старец грозит мечом римским завоевателям.
Другим известнейшим крылатым выражением древности была фраза-максима, выбитая на камне храма Апполона в Дельфах: «Познай себя» (греч. Gnothi seauton, лат. Nosce te ipsum или Temet nosce). Авторство этой фразы спорно: Диоген Лаэртский приписывает её Фалесу Милетскому, а средневековые философы – Фалесу и Хилону. Платон говорил, что Сократ использовал эту фразу в качестве начала многих своих диалогов; впоследствии она приобрела более пространную форму: «Познай себя – и ты познаешь весь мир». В Средние века эта максима понималась как призыв избегать подчинения мнению толпы.
